страница 31
Перчатки пахнут ландышем,
вы снова копались в саду.
Дерево кроет тенью
Вашу щеку.
Ветер играет юбкой,
так хотел бы я,
шалость свою вольную,
дарить Вам,
любовь моя.
Но чувство слепо, презренно,
не видит оно, хоть кричи,
морщинок Ваших недобрых,
и старость впереди.
Меня не пугает ни сколько,
души, Вашей, твердая сталь.
Глупец я поневоле,
я поневоле — Ваш.
Шелковистость кожи твоей ласкает мне взгляд.
Юношеская удаль обретает стать.
Только я,
не дотрагиваясь, могу понять,
в каких местах извивается страсть.
Мужчина я —
рожден.
Не намерен
глупым взглядам внимать без доверия.
Ты — любовь моя нетленная,
Только — бренная… Бренная…
Отступись, уколись,
этой жизнью нелепой.
Навсегда привяжи к себе
нитью бесценной.
Я вовек тебя не забуду
молиться, молиться, молиться,
Буду…
|
|
page 31
The Gloves smell of lilies-of-the-valley
You’ve been digging in yard once again.
Tree covers your cheek with shadow.
Wind plays with your skirt.
How I wish I would give you my pranks,
My love.
But feeling is so blind, so contemptible
It doesn’t see your unkind wrinkles,
And you may even scream.
And old age is ahead.
I am not even scared by the firmness of your soul,
That’s hard as steel
Against my will I am such a fool
Against my will I am Yours.
Your skin’s silkiness caresses my sight.
Young prowess becomes plant.
Just me,
Without touching may understand,
Where passion coils.
I was born a man.
And I don’t intend to heed stupid sights without any trust.
You are my imperishable love,
But frail… so frail.
Stumble and prick with this absurd life.
Tie to yourself with priceless thread forever.
I will never forget you.
I’ll pray, pray and pray.
|
