страница 54
Дуновения вихрастые,
омовения не частые.
Ворон на дубе щекастый —
каркает напраслину.
Над полем грязно-белым.
И гости в дом несчастные —
цепочкой тянутся,
не зная почему,
голова откинута,
в долгой предсмертной судороге,
призраки беснуются:
зазывают нас
непонятным хором.
Распоряжусь я златом, серебром —
неожиданно для всех,
и для себя самой.
Отрастают руки постепенно
в весла превращаясь, так смешно.
Где те люди,
до сих пор мелькавшие,
«Дорогою», меня называвшие,
целовали руки отрастающие
и в огне златом играющие?
Где те ладони
куда вложила я бережно
свои копейки
мне не нужные?
|
|
page 54
Shaggy wafts, sparse lustrations.
Raven on oak croaks nonsense.
Above a dirtily-white field.
And unlucky guests move one after the other
Toward the house
Not even knowing why.
Head leant back, cramped
Ghosts rage and invite us with an odd choir.
I’ll take care of gold and silver
Unexpectedly for everyone and myself.
Hands grow bit by bit
Turning into oars, it’s so funny.
Where are those people,
That used to gleam,
Used to call me “Dear”
Used to kiss my growing hands
Used to play with gold in flames.
Where are those palms,
That I have cautiously filled with my useless kopecks.
|
